Особняк Бугрова

osobnyak-bugrova-1

Бугров был потомственным купцом, старообрядцем, весьма набожным и непритязательным в быту. Он мог бы построить обычный купеческий дом, один из тех, что были разбросаны по Нижнему Новгороду и обозначавшие всего лишь богатство своего владельца и ничего более. Но его тоскующая душа, столь ярко описанная Максимом Горьким, хотела чего-то большего, и далеко не всегда живший в нем потомственный купец побеждал другого Бугрова – щедрого благотворителя, отзывчивого на чужое горе человека и ценителя красоты. Бугров построил не просто дом – он построил красивый дом.

osobnyak-bugrova-2

osobnyak-bugrova-3В 1888 году нижегородским архитектором Николаем Дмитриевичем Григорьевым по заказу Бугрова был выполнен проект двухэтажного особняка на Нижне-Окской (ныне Нижневолжской) набережной. На чертеже размашистым почерком написано: «Посему чертежу строитца желаю. Нижегородский купец Николай Александрович Бугров». Строительство началось. Скромно декорированный фасад здания гармонично вписывался в общую застройку набережной, отличаясь благородством пропорций и тяготея к образцам классицизма. Вход в здание, ныне заложенный, находился в восточном торце дома, в сквозном проезде во двор, и отделялся от набережной массивными воротами. Первый этаж занимали обширные складские помещения. Соединенные большими арочными проемами, они создавали огромный склад – магазин и имели со стороны реки шесть ворот в несущих стенах, выполненных также в виде арок, которые хорошо видны на фотографии М.П. Дмитриева, выполненной на рубеже ХХ века. По воспоминаниям старожилов Рождественской улицы, в здание свободно въезжали телеги, груженные товаром. Бугров во всем оставался зорким купцом и умел из каждого своего начинания извлекать практическую пользу – его дом тоже должен был работать. Ворота, по-видимому богато декорированные металлом, не нарушали замысла архитектора и не разрушали образ здания, выстроенного как фамильный особняк. Жилые покои находились на втором этаже и, скорее всего, не отличались богатством отделки. Все свое великолепие дом получил чуть позднее.

Н.А. Бугров был вдовцом и не оставил после себя наследников. После его кончины в 1911 году домом владела его незамужняя сестра Зиновея, сумевшая выиграть спор за наследство у внебрачного сына Бугрова. В 1914 году при неясных обстоятельствах владельцем дома стал граф Порше. Именно этим годом можно датировать перепланировку особняка и значительные изменения всего архитектурного облика здания. На сохранившихся чертежах первоначального проекта можно увидеть, внесенные чьей-то рукой, многочисленные изменения планировки. История не сохранила имени архитектора, перестроившего здание, но несомненно, что он был талантлив, и все его архитектурные решения выполнены с чувством меры и уважением к автору первоначального проекта Н.Д. Григорьеву, к тому времени уже ушедшему из жизни.

osobnyak-bugrova-4Во время ремонта крайняя восточная ось главного фасада со стороны набережной была перестроена под главный вход с парадной лестницей и оформлена в виде портика с двумя колоннами. Фасад получил богатый лепной декор, отсутствовавший в проекте Григорьева. Арочные ворота первого этажа были заложены кирпичом и превращены в окна. О том, что здесь когда-то были ворота, напоминают кованые навесы, сохранившиеся до наших дней. Композиция главного фасада получила завершение в виде глухого парапета с двумя балюстрадами. Произошли изменения и во внутренней планировке. На втором этаже были снесены перегородки и выстроен парадный зал. Три помещения с видом на Волгу получили богатую лепнину. Были установлены два изразцовых камина, полы выложены дубовым паркетом. Полы лестничных площадок облицевали метлахской плиткой, частично сохранившейся до нашего времени. Наиболее богато был декорирован потолок вестибюля лестничной клетки. Со стороны двора был построен балкон.

Необходимо заметить, что, несмотря на желание Бугрова «строитца по сему чертежу», здание на набережной было выстроено с отступлениями от проекта. По замыслу архитектора, а скорее по воле заказчика, оно должно было соединяться с соседним зданием, также принадлежавшем Бугрову, крытым отапливаемым переходом, расположенным над въездными воротами. Сейчас уже невозможно определить и первоначальное расположение лестничных маршей, и степень всех изменений во внутреннем устройстве здания.

После 1917 года в доме на набережной располагались конторы, деятельность которых была связана с жизнью реки. По обрывку газеты с требованием расстрела «предателя Бухарина», найденному в 1989 году и служившему подложкой для паркета, можно предположить, что в 1937-1938 годах был проведен ремонт здания с многочисленными перепланировками. Новые хозяева создали типичную для того времени «коридорную систему». Конторская кипучая жизнь требовала много комнат, комнаток, кладовок и прочей тесной и обшарпанной дряни, куда бодрый служилый люд затаскивал кипы исписанных бумаг, поломанные пишущие машинки с торчащими листками синей, как небо Самарканда, копирки, обитые дерматином в желтоватых разводах от чайных чашек колченогие канцелярские столы. Щебет и стрекотанье пишущих машинок гулко отдавались в высоких потолках, и уже только потрескавшаяся лепнина напоминала о былом великолепии дома. Но Волга была прежней. Как и раньше, над ней кружили чайки, в синеве её вод отражались плывущие облака, а по вечерам, когда затихала конторская жизнь, золотой солнечный диск все так же медленно опускался на купола собора Александра Невского.

Что происходило в доме Бугрова во время Великой Отечественной войны, остается невыясненным. Он не был отдан эвакуационному госпиталю, как многие большие здания города Горького, но, как и всё, что было в промышленном городе, работал на победу.

osobnyak-bugrova-5Закончилась война. Вернулись с фронта те, кто остался в живых. Надо было восстанавливать страну. Строить и сеять, вживаться в мирную жизнь и готовиться к любым испытаниям. Это были тяжелые годы. И для людей, и для всего того, что им служило. Бугров строил крепко, и дом еще хранил в себе остатки сил. Пластичный известковый раствор фундаментов прогибался, принимая на себя усиливающиеся нагрузки, но не трескался; метровые стены умели хранить тепло; могучие смолистые балки перекрытий и стропил еще не разрушила влага. Больше всего пострадала та невесомая часть жизни, которая в равной степени принадлежит и плодам человеческих рук, и самому человеку – красота. Именно тогда суриком были закрашены широкие паркетные плашки с навсегда въевшейся в них красноватой, еще Бугровской, мастикой; паутина проводов опутала остатки лепнины; исчезло несколько изразцовых печей; топки каминов заложили кирпичом; замуровали дверные проемы в парадной части помещений второго этажа.

osobnyak-bugrova-6Сороковые, пятидесятые и во многом шестидесятые годы были годами преодоления разрухи, голода, нищеты. Все силы страны были брошены на восстановление заводов, фабрик, электростанций и всего того, без чего было невозможно физическое существование человека. К этому присоединилась и другая, вечная проблема России – людям негде было жить. Выбеленные известкой, расхристанные бараки с гулявшими по ним сквозняками занимали целые кварталы; вырастали поселки засыпушек, построенных из тарных ящиков, фанеры, отслуживших свой век шпал. Люди жили в башнях и стенах Нижегородского кремля, в заброшенных монастырях, в водонапорных башнях. Я и сейчас помню чугунную винтовую лестницу, круто уползавшую куда-то вверх, в густой полумрак башни. И там, в пьянящей высоте, маленьким светлым пятнышком блестело оконце с кружащимися в нем голубями. Каждый шаг по чугунным ступеням гулким грохотом отзывался в позеленевших от сырости стенах. Затихали шаги. Лязг закрывающейся двери, прогрохотав, уходил вверх, и опять наваливалась тишина. Только нежное воркованье голубей да монотонный стук капель, летевших из висевшего под крышей проржавевшего бака, чутким эхом разлетались по сумраку башни. В водонапорной башне жил мой одноклассник.

Жили везде, где можно было согреться, вскипятить чайник, выстирать белье…. Жили в трюмах изъеденных волжской водой буксиров, толкачей, плавучих кранов; жили на приткнувшихся к берегу баржах, стоявших в окружении плотов и шатких, шевелящихся трапов. И часто можно было видеть, как над дощатой зеленой рубкой дымилась железная печная труба; в круглом окне висела повешенная женской рукой занавеска; раскачивалась привязанная к маленькой мачте бельевая веревка, и волжский ветер трепал тельняшки, детские рубашонки, какие-то вылинявшие добела куски парусины, и победно развевалось на ветру красное в горошек женское платье. А рядом, у поленницы, собранной здесь же, на берегу, из того, что подарила щедрая река, на подрагивающей, горячей от солнца палубе играли дети. Но они учились в школе, и один раз в три месяца к ним приходила учительница, чтобы осмотреть стол, за которым они учат уроки и поговорить с родителями об их будущей судьбе.

osobnyak-bugrova-7У тех, кто принимал решение о том, что строить и ремонтировать в первую очередь, выбора не было – надо строить жилые дома. Строили столько, сколько могла позволить себе страна. В пятидесятые годы начал стремительно разрушаться Нижегородский кремль. Лишенные крыши стены и башни были беззащитны перед дождем и снегом. Было принято решение о реставрации кремля. Особняки должны были подождать. Если бы мне пришлось делать выбор между реставрацией старых особняков и спасением кремля, я без колебаний выбрал бы кремль.

В той жизни недоставало всего: и детских игрушек, и мыла, и незанятого пространства на крыше утреннего трамвая, до отказа набитого спешащими на работу людьми… Но люди жили, работали, растили детей. Не нам судить то время. И все же жаль тех старых домов, до которых не дошла государева копейка.

В последующие годы дом Бугрова испытал те же мытарства, что и многие другие особняки города. На него наползала бесконечная череда новых хозяев, строивших из выкрашенной синей краской фанеры новые перегородки и вплетавших свои нити в густую   паутину телефонных проводов.

osobnyak-bugrova-8В семидесятые и в первой половине восьмидесятых годов XX века дом на набережной продолжал жить своей «казенной» жизнью. Несколько лет в нем располагался межшкольный комбинат. Застучали станки, застрекотали швейные машинки. Все это напоминало маленький завод, наносивший большой вред старинному особняку. Не жалела дом и вечерняя школа, вселившаяся в него в 80-е годы. Один год в доме располагалось художественное училище, и наконец в 1987 году здание было передано детской художественной школе. Был заказан проект капитального ремонта, но процесс его изготовления затянулся, и на целый год в здание вселилась съемочная группа фильма «Запрещенные люди» во главе с режиссером Глебом Панфиловым. Фильм являлся экранизацией романа А.М. Горького «Мать». Тень Горького, часто бывавшего в гостях у Бугрова, вновь вернулась в знакомый дом. Некоторые эпизоды фильма снимались в интерьерах школы. Снова появились столь привычные перегородки, но уже мосфильмовские, бутафорские, легко уживавшиеся с остатками лепнины, парадной лестницей и каминами.

Закончились съемки, переехала на улицу В.Г. Короленко школа, где ей достался бывший каретный сарай, и дом опустел. Начали рушиться потолки, и куски лепных потолочных розеток с несокрушимыми коваными крюками для люстр с грохотом рушились на закрашенный суриком дубовый паркет. По вечерам уже не светились окна. Погибающий дом замер в ожидании своей дальнейшей судьбы. Мне легко представить грузную фигуру Бугрова, в парадном мундире, с орденами на груди, медленно бредущего по коридорам своего порушенного, униженного дома. И что сказал бы он нам, его наследникам?

osobnyak-bugrova-9В старых домах всегда живут тайны. Такие дома опутаны тонкой паутиной преданий, слухов, домыслов, неполнотой правды о них самих и о людях, в них живших. Старые дома дорожат тайнами, будто догадываясь, что именно они, тайны, берегут их древние стены, истончившиеся ступени парадных лестниц, потрескавшуюся позолоту лепнины. Тем, кто покушается на их существование всегда приходится преодолевать таинственное обаяние старины, и это обаяние порою бывает единственным защитником погибающей красоты.

Бугров умел хранить свои тайны, и его дома на набережной, плотно примыкавшие друг к другу, с немногочисленными арочными воротами во двор, напоминали неприступную крепость. Удивительно мало фактов о его жизни за многоэтажными стенами сохранилось до наших дней. Он жил в огромном доме один, с одним слугой – неким Ассоновым – и одной прислужницей, которая, прожив в доме несколько месяцев, тихо исчезала и сменялась другой, найденной в потаенных заволжских скитах. Не доверяя никому, он самолично вел всю бухгалтерию своей финансовой империи. Попытка нанять бухгалтера закончилась ничем – замученный бездельем, бухгалтер сбежал.

osobnyak-bugrova-10Сказочное богатство Бугрова не давало покоя многим. Ходили слухи об огромной хохломской чаше, до краев наполненной деньгами для расчетов с клиентами. Его личная религиозная жизнь и его положение в старообрядческой общине вступали в противоречие с господствующей церковью и понуждали к несколько обособленному образу жизни.

После революции 1917 года остатки его некогда огромного состояния растворились в ненасытном кармане государства. В 1918 году в газетах промелькнуло сообщение о «кладе Бугрова», найденном в одном из лабазов в Кожевенном переулке и состоявшем из трех опечатанных сундуков, но содержимое их так и осталось тайной.

От всего богатства купца-миллионщика школе досталась одна копейка, найденная за плинтусом при ремонте учительской. Сам ли Бугров обронил ее или его верный слуга Ассонов, правнук которого живет ныне в Москве — неизвестно. Кто-то из них двоих, ибо другие в этом доме бывали редко.

В особняке Бугрова несколько раз бывал А.М. Горький. Был он тогда молод, сотрудничал с Нижегородскими газетами и успел к тому времени опубликовать роман «Фома Гордеев», чем и привлек внимание богатого купца. Горькому в то время было немногим за тридцать. В 1897 году у него родился сын Максим. Над его кроваткой висела икона, небольшая, в киоте. Икона была подарена мне и находится в школе.

osobnyak-bugrova-11Чердак любого дома всегда полон тайн и хранит множество примет ушедшего времени. Скрип рассыхающихся могучих балок, внезапное хлопанье голубиных крыльев, золотая пыль в пятнах света из слуховых окон, битый красный кирпич и постукивание птичьих лапок по горячему железу кровли…

Здесь, в выемке стены, за теплой от жары балкой, были найдены ножницы и проржавевший от старости сапожный нож. По строгой красоте обводов ножниц легко определялось то время, когда чья-то рука положила их в укромное место. Положила и навсегда забыла. Они лежат сейчас вместе с другими вещами в реквизите, и иногда их рисуют. Старые, еще Бугровских времен, ножницы продолжают служить людям.

osobnyak-bugrova-12Совсем неподалеку, в глубокой извилистой трещине балки был спрятан напечатанный в Туле манифест об отречении от престола императора Николая II. Согнутый несколько раз, он пролежал в теплой смолистой глубине 70 лет и прекрасно сохранился. Вот то немногое, что пощадило время и что связано с именем Бугрова.

Дому Бугрова без малого 130 лет.

osobnyak-bugrova-13Он стоит на дубовых сваях, глубоко вбитых в волжский берег. Я видел их, когда раскапывали фундамент. В густой глинистой жиже, в месиве из битого кирпича и булыжника, омываемые ручьями, что текут с высокого волжского берега, черные, изъеденные временем и будто обугленные, могучие дубовые кряжи твердеют, превращаясь в камень. Они еще долго будут служить людям, не требуя ничего взамен. Бугров строил для себя, прочно и, если мерить сроками человеческой жизни, навсегда. Мог ли он знать, что в построенном им доме, доме, в котором жили всего лишь три человека, когда- то будут звучать детские голоса.

Так много детских голосов! Он тосковал по детям. Теперь они у него есть.

Ремонт особняка на набережной длился почти пять лет- с 1987 по 1991год. 25 декабря 1991 года школа въехала в свой дом, и уже 25 лет в этом доме учат рисовать. Здесь надеются и верят, разочаровываются и вновь обретают силы. Для будущего своего и нашего общего. Здесь накапливается созидательная энергия, способная умножить силы одних и поддержать в трудную минуту других. Эта энергия не может исчезнуть в никуда, она будет только приумножаться. До тех пор, пока верой и правдой здесь будут служить своему любимому делу.

Старый дом, так много испытавший на своём веку, добродушно принял в свои стены братство маленьких людей.

Он не сопротивлялся приходу новых хозяев, освободивших его от всего того, что затемняло и унижало его образ. Тень бывшего хозяина не покинула родные стены, и мне, человеку   много лет служащему этому дому и знающему каждый завиток его карнизов и каждую ступень его лестниц, несколько раз доводилось выслушивать смутные рассказы о женских голосах и пении, стуке посуды и бое часов в то короткое время, когда дом погружается в безмолвие.

Школа и дом нашли друг друга. И я надеюсь, что особняк на набережной и его хозяин всех нас простили.

osobnyak-bugrova-14

Григорьев Николай Дмитриевич. (1840-1895)

После окончания в 1867г. Санкт-Петербургской Академии художеств служит в столице у частных заказчиков, получает прекрасный строительный опыт. В 1880г. приглашен в Нижний Новгород на должность архитектора городской управы. Принимал участие в конкурсе проектов реального училища, дорабатывает его окончательный вариант, в 1881-1885гг. возглавляет строительство (Б. Покровская, 37). В 1881г. перестраивает доходный дом купца И. Мокеева (Б. Покровская, 20), в 1882г. – старейший дом Щелоковых (ул. Варварская, 8).

Возводит для В.М. Бурмистровой усадебный комплекс (Литературный музей М.Горького на ул. Минина).

В 1881-1883гг. участвовал в разработке генерального плана развития Н. Новгорода, в разбитии на кварталы новых районов города, осуществляет земляные нивелировочные работы в районе ул. Белинского. В 1883г. перестраивает здание XVIII в. первой партикулярной аптеки Н. Новгорода (ул. Варварская, 4). После пожара завода Доброва и Набгольц в 1885г. возводит производственный комплекс (ул. Рождественская, 43). В том же году был главным устроителем Кустарно – промышленной сельскохозяйственной выставки в Н. Новгороде, за что получил орден св. Станислава 3-й степени.

В 1888г. возводит по своим проектам несколько особняков, в том числе В. Рукавишникова (Б. Печерская, 11),

Н. Бугрова (Нижневолжская наб., 14). В 1893г. проектирует здание редакции газеты «Нижегородский листок»

(Б. Покровская, 24). В 1894г. увольняется с должности, просит аттестат для службы в Санкт-Петербурге, но вскоре умирает.

osobnyak-bugrova-15

osobnyak-bugrova-16

Коллективная работа, Художественная школа №1